30 сентября 1790 года в низовьях Кубани произошла битва, в которой трехтысячный русский отряд Германа фон-Ферзена атаковал почти сорока тысячный корпус под командованием турецкого сераскира Батал-Паши. Блестящая победа русских войск заставила Османскую империю окончательно отказаться от мысли вернуть под свой контроль земли Предкавказья, где была возведена Азово-Моздокская линия.

Однако, даже в XIX в. победа не была коммеморирована и по словам В.А. Потто, оставила после себя лишь памятный курган, в котором в братской могиле были погребены убитые «имена которых ведомы только Богу»[1]. Фотографию кургана В.А. Потто приводит как единственное однозначное изображение места памяти Батал-пашинской победы, которая, по его словам, «навсегда останется памятной в истории Кавказа. Она … утвердила надолго среди кавказских племен страх перед русским оружием. Императрица пожаловала Герману прямо орден св. Георгия 2-го класса – награда редкая в генерал-майорском чине»[2].

Вместе с тем, в обыденном сознании нижнекубанских казаков имя Германа закрепилось довольно оригинальным образом. В 1826 году «на месте славной победы была основана станица Хоперского линейного казачьего полка, названная в честь ее «Баталпашинской». Конечно, справедливее было бы назвать ее «Германовской», в честь победителя, а не побежденного, но название это уже укрепилось в народе и теперь перешло даже на целый уезд. Казаки, тем не менее, помнят и чтут заслугу Германа, большой портрет которого, писанный масляными красками, хранится в станичном правлении… Этот портрет и самое название станицы, свидетельствующее о совершенном им подвиге, составляют уже сами по себе лучший и вековечный ему памятник»[3].

Еще одним маркером события, по мнению начальника Военно-исторического отдела, могла бы стать медная пушка, случайно найденная на поле битвы. Орудие с изображением двуглавого орла по своей оригинальной конструкции и сохранившейся дате выпуска, относилось ко времени царствования Петра II, «но почему оно очутилось здесь, входила ли пушка в состав той артиллерийской роты, которая принимала участие в сражении, или же просто почему-либо была покинута и позабыта, - определить невозможно»[4], - пишет В.А. Потто, считающий, что это орудие, скорее всего просто находилось на вооружении одного из более поздних казачьих фортов. «Не следует ли однако поставить на этой могиле хотя какой-нибудь крест, - пишет Потто. - Пройдет мимо кургана русский человек, увидит он крест, и вспомнив наши старые славные былины, снимет шапку и помолиться за тех, кто сложил свои головы в честном бою, исполнив свято свой долг перед Богом, Царем и Отечеством»[5]. Пожелание В.А. Потто, скорее отражало желаемое, чем действительное: местные жители не связали с местом памяти даже никакой фоновой истории, предпочитая вместо нее рассказывать небылицы о кладе Батал-паши – турецкой казне, яко-бы зарытой им в землю перед битвой, которую они даже пытались искать.

 

Примечания.

1.      Потто В.А. Памятники времен утверждения русского владычества на Кавказе. Тифлис, 1906, Т.I, с.36

2.      Там же, с.35.

3.      Там же, с.35.

4.      Там же, с.35.

5.      Там же, с.36.