В целом, памятник для своего времени вышел достаточно убедительным. Устоявшаяся военная символика и орел с лавровым венком были призваны вызывать у зрителя чувство почтения перед силой и славой Российской империи; образ Святого Николая давал божественную санкцию и самой империи, и ее действиям на Кавказе; одна из надписей коммеморировала подвиг героев, а другая связывала память о нем с современными идеологическими потребностями – напоминала зрителю о ныне правящем императоре. Фоновая история – взрыв Михайловского укрепления должна была возникать в голове у зрителя сразу же при одном только взгляде на памятник. При этом, «…в лице Архипа Осипова признательное потомство воздвигает памятник всему доблестному воинству, в течение стольких веков свято охранявшему честь и достоинство России, в назидание другим поколениям и народам»[4], - писал А.П. Берже. Однако, общее «послание», которое памятник должен был транслировать зрителю – идеал солдатской службы, заключавшийся в готовности к самопожертвованию во славу русского оружия – звучал в символизме фигур гораздо менее убедительно, чем это было изначально запланировано в первом, несостоявшемся варианте проекта. Поэтому, строителям пришлось фиксировать главную идею памятника вербальными средствами – помещать на монумент весь текст приказа №79 военного министра, описывавшего не только подвиг героев, но и цели действий российской армии на Черноморском побережье в 40-е гг. XIX в.

Торжественное открытие памятника состоялось 22 октября 1881 г. «В день открытия памятника вся местность около него была украшена венками и флагами; позади памятника, к стене прогимназии была прикреплена большая картина, изображающая Архипа Осипова в тот момент, когда он, окруженный остатками своих сподвижников и в виду массы врывающихся в крепость горцев, - с зажженным фитилем в руке, готовится взорвать склад пороха. Над картиной помещен красивый транспарант с вензелем Государя Императора, а кругом транспаранта и картины весь фасад здания красиво убран военными доспехами и массою венков и флагов»[5]. В 12 часов началось торжество в присутствии представителей Тенгинского полка и частей гарнизона. Был зачитан «приказ бывшего военного министра, графа Чернышова от 8 ноября 1840 г., в котором описан подвиг Осипова»[6], а священнослужители провели обряд освящения памятника в присутствии высших должностных лиц Терской области. «Завеса, скрывавшая памятник, была снята и к подножию его положены прекрасные венки… от Тенгинского полка, воспитанников Владикавказской военной прогимназии, офицеров Саперного батальона. По окончании освящения памятника, при громе пушечного салюта и оглушительных криках “Ура!” было провозглашено многолетие Государю Императору… и затем пропета вечная память павшим героям. После молитвы, все собравшиеся войска прошли церемониальным маршем мимо памятника, отдавая ему воинскую честь и склоняя перед ним свои знамена. …После обеда пришли сюда хор музыки и два хора песенников и образовалось само собою народное гулянье. Вечером как самый памятник, так и прилегающие к нему здания были красиво иллюминированы, причем ярким транспарантом выдавалась эффектная картина подвига героев»[7]. Акт коммеморации, таким образом, нес с собой четкий политико-идеологический контекст почитания нынешней власти. Он так же в ярком, художественном виде – в образах выставленной рядом с памятником картины – фиксировал ту фоновую историю, которая должна была связываться с памятником. Все это, по мысли строителей монумента, должно было надолго остаться в памяти современников и их потомков.

В начале XX века Тенгинский полк покинул свою штаб-квартиру во Владикавказе и был передислоцирован ближе к Российско-турецкой границе. Уходя из города, тенгинцы оставили в нем свой полковой памятник, прикрепив к обелиску еще один элемент – металлический лавровый венок. После их ухода, памятник Архипу Осипову и штабс-капитану Лико, стал больше, чем просто маркер истории имперской войсковой части, превратившись в одну из главных местных достопримечательностей Владикавказа. Его изображали на многочисленных фотографиях, открытках с видами города и даже на новогодних поздравлениях. С описания этого памятника, как наиболее важного для властей, начал свой отчет о состоянии памятников в области ее наказной атаман[8]. Однако, высоко ценимый властями памятник, среди обывателей города ассоциировался с имперскими порядками и с имперской национальной политикой в Терской области, в силу чего, был обречен на уничтожение, как только авторитет центральной власти в 1917 г. пошатнулся.

 

Литература:

1.     Берже А. П. Защита Михайловского укрепления 22-го марта 1840 г. // Русская старина. 1877. № 6.С. 284.

2.     РГИА, ф.1284, оп.188, д.397, л. 2.

3.     История Тенгинского полка, с. 224.

4.     Берже А. П. Указ. соч. с. 286

5.     Кавказ, 1881 №235, с. 1

6.     Кавказ, 1881 №235, с. 1

7.     Кавказ, 1881 №235, с. 2.

8.     РГИА, ф.1284, оп.188, д.397, л. 2.