top of page

Памятник Александру II располагался в одной из казачьих станиц Закубанья – Царской, основанной во время вытеснения адыгов из полосы земель между Кубанью и северным склоном Кавказского хребта. По своему художественному исполнению он был очень близок к памятникам особам царского дома и официально отсылал зрителя к истории поездки Александра II в Закубанье, в ходе которого император инспектировал войска, смотрел на устройство жизни в новых казачьих станицах, а также пытался вести переговоры со старшинами и представителями адыгских племенных союзов об условиях их подчинения России и окончательном завершении военных действий. Эти переговоры, как и эпизод с пленением Шамиля, были известным сюжетом имперской политической пропаганды. Он так же нашел свое художественное воплощение в рисунках российского очевидца - художника Т. Горшельта.

Официальную версию истории рассказывал номер газеты «Кавказ», посвященный празднованию 50-летнего юбилея события. «К приезду Императора Александра II в Тамань прибыли более 500 мирных и немирных черкесов с намерением просить не выселять их с Кавказа. Император сразу обратил внимание на эту толпу черкесов, … и быстро направился к ним. Тут произошла одна из глубоко потрясающих сцен: при приближении монарха черкесы все, как один, схватились за оружие и, положив его на землю, благоговейно склонили свои головы; затем старейший из них, выступив немного вперед, произнес приветствие»[1]. Имперские идеологи в рассказе подчеркивали не только полное смирение части черкесов с волей императора, которое показывало и их поведение, и тон речи делегации, клянущейся быть верными подданными «царя великой земли»; не только обещание Александра II «сделать все возможное» для мирного обустройства жизни тех горцев, кто решил сложить оружие, но и то, что не имевшие единства черкесские племена объективно не могли выполнить принятых на себя мирных обязательств. Вторая делегация от убыхов, представлявшая черкесов, не смирившихся с перспективой покорившись России, изменить свой жизненный уклад, была встречена Александром II гораздо холоднее. Представителям «немирных горцев» «государь ответил, что ему приятно видеть горские народы своими подданными, но для этого они прежде всего должны бросить свои набеги, повиноваться и исполнять все требования русской власти, а, чтобы доказать свою готовность на это, они теперь же должны выдать пленных и беглых. Молчание было ответом на слова Государя»[2], - сокрушается имперский идеолог. 

 

Станица Царская. Памятник Александру II.

Племена ближайших к русской Линии черкесов подали императору письменное прошение. «Горцы просили неприкосновенности земель своих, чтобы там не строить крепостей, станиц, не проводить дорог. Несомненно, что подобная условная покорность должна была продлить на долгие годы умиротворение края. Государь сказал: “Я даю месячный срок – абадзехи должны решить – желают ли они переселиться на Кубань, где получат земли в вечное владение и сохранят свое народное устройство и суд, или же пусть переселяются в Турцию”. Отпустив депутатов, Государь объехал лагерь с окрестностями и в особенности долго пробыл на передовой позиции»[3]. Он благодарил войска Кавказской армии за службу, осматривал новые укрепления в верховьях реки Фарса и Черноморского побережья. «Это и было началом вторжения в горные места»[4], - комментирует события С. Эсадзе. Ход последовавших за описанным эпизодом военно-политических событий, закончившихся парадом российских войск в урочище Кбдаа, был досконально рассказан как полковыми историями, принимавших в них участие отрядов, так и имперскими историками Кавказа. Враждебные племена, одно за другим, были сломлены, а черкесы с Черноморского побережья выдворены в район на Кубани – будущий Майкопский отдел Кубанской области, или за пределы империи. Весь приведенный выше сюжет составлял «фоновую историю» монумента в станице Царской.

Описание памятника дал атаман Кубанской области в своем отчете перед МВД. «Близь станицы Царской Майкопского отдела имеется памятник, сооруженный в 1864 году в память покорения Кавказа и поддерживается войском; имеет следующий вид: возвышение из трех ступеней на коем установлен пьедестал из чугуна, имеющий вид четырехугольной усеченной пирамиды, на площади верхнего сечения которого установлен бюст Императора Александра II лицом к Югу, к горам Кавказа. Памятник окружен железной решеткой, по углам и перед серединой ее установлено стоймя по 1-му орудию крупного калибра, заряжающихся с дула. На памятнике имеются надписи: с Западной стороны: “16 сентября 1861 г. Государь Император окончательно утвердил предположенную систему покорения Западного Кавказа” и с передней – “В 1864 году Высочайшие указания исполнены. Кавказ покорен”. Памятник находится в исправном виде, ремонта не требует, состоит в ведении станичного атамана и охраняется вместе с начатой около памятника часовней в память 17 октября 1888 г., особыми караульными из числа резервных Царского станичного правления»[5].

По тону отчета о памятнике можно так же судить о том, что ему в будущем суждено было стать камнем преткновения между казачьим и адыгским населением: станичные казаки, выставляя почетный караул к памятнику, выражали тем самым свое полное согласие с имперской версией прочтения истории покорения Северо-Западного Кавказа, а местные адыги, от которых караул, судя по всему и был призван уберечь монумент, ждали лишь случая, чтобы уничтожить столь неприкрытое напоминание о трагических страницах своей этнической истории.

 

Примечания.

1.     Кавказ, 1914, № 113, с. 4.

2.     Кавказ, 1914, № 113, с. 4.

3.     Кавказ, 1914, № 113, с. 4.

4.     Кавказ, 1914, № 113, с. 4.

5.     РГИА, ф. 1284, оп.188, д.352, л. 2об.

bottom of page