В конце августа 1859 г. батальоны Апшеронского, Дагестанского, Самурского, Ширванского и отдельные команды других полков Кавказской армии со всех сторон окружили Гунибское плато и после отказа Шамиля сдаться, начали движение к вершине. Им оказывали сопротивление около 400 мюридов, ставших последней опорой имама, победа над которым ни у кого из участников штурма уже не вызывала ни малейшего сомнения. Однако, в исторической памяти потомков, эпизод штурма Гуниба не был однозначным: преемники традиций тех имперских частей, которые принимали участие в штурме, спорили о том, солдаты какого из подразделений первыми оказались на Гунибе и какой части, следовательно, должна достаться пальма первенства в окончательном разгроме Шамиля. Официальная история отдавала эту честь солдатам Апшеронского полка, вскользь упоминая факт, что начальным планом штурма им отводилась лишь вспомогательная роль – для отвлечения внимания оборонявшихся от направления главного удара со стороны проложенной на Гуниб дороги.

«Наступало утро знаменательного 25 августа, - писал в памятном юбилейном издании С. С. Эсадзе. – Был ранний час. Предрассветная мгла еще окутывала седым холодным туманом грозные твердыни Гуниба. Тихо, под прикрытием тумана, двинул с юга к обрывистым скатам горы 21 стрелковый батальон и 1 батальон апшеронцев под начальством командира Апшеронского полка полковника Тергукасова. Скрытно подошли молодцы апшеронцы к скалистому обрыву и во главе с батальонным, командиром, подполковником Егоровым, стали карабкаться на кручи. Перед ними возвышались целых три обрывистых утеса, высотою от 8 до 10 саж., нависших один над другим. Даже сам Шамиль считал их неприступными, а потому оставит, здесь лишь небольшой караул.

Молча, подсаживая друг друга, цепляясь за скалы крючьями, подставляя лестницы, лезли апшеронцы и перед изумленным караулом бесстрашного Шамиля неожиданно выросли ряды русских солдат, уже поднявшихся над вторым обрывом. Затрещала пальба по нежданным гостям. Но, как заколдованные, без выстрела, не обращая внимания на пули, храбро продвигались все вперед и вперед апшеронцы, и окружили вражеский караул. Солнышко застало 1-й и присоединившийся к нему 4-й батальоны Апшеронскаго полка уже на вершине Гуниба»[1].

Другие войсковые части, появившиеся на плато Верхнего Гуниба лишь немногим позднее апшеронцев, так же требовали своей доли славы разгрома последней твердыне имама. Видимо поэтому, чтобы поставить точку в споре полков о своей роли в штурме, имперские власти разрешили командованию Апшеронского пехотного полка воздвигнуть на скате южной оконечности плато памятник. Это была «каменная пирамида, возведенная на высоте 17700 футов в память взятия Гуниба. Пирамида сложена из камня, высотой около 4-х аршин, на ней привинчена металлическая доска с надписью: “Апшеронцам за Гуниб”. Сооружена в 1894 г. обществом офицеров 81-го Апшеронского пехотного полка, в ведении которого и находится»[2], - сообщал о памятнике военный губернатор Дагестанской области. В отчете есть ряд неточностей в деталях, которые власти не считали принципиально важными.

Этот памятник, как и большинство других мемориалов, возводимых на местах далеких от присмотра со стороны официальных властей, был довольно скромным. Он представлял собой пирамиду с квадратным основанием, сложенную из крупных обтесанных каменных блоков. Пирамида, высотой около двух человеческих ростов, размещалась на квадратном цоколе, сложенном из блоков более крупного размера. Памятник был первоначально оштукатурен и побелен[3], однако непогода и дожди быстро смыли побелку и разрушили цементное покрытие: на снимках торжеств в честь 50-летия завершения Кавказской войны, через 15 лет после своего возведения, мемориал уже демонстрировал зрителю камни своего основания и сбитую с одного угла опору для памятной таблички[4].