Ни атаман Терской области в своем отчете, ни ведущий имперский идеолог В.А. Потто не смогли указать точной даты открытия памятника А.П. Ермолову в Грозном, свидетельствуя этим о том, что процесс превращения места памяти в монументальный мемориал шел достаточно стихийно. Скромный общий внешний вид мемориального комплекса компенсировался тем идеологическим воздействием, которое он, по мнению современников, должен был оказывать на зрителя, особенно зрителя военного, знакомого через историю своего полка с той или иной стороной деятельности А.П. Ермолова на Кавказе. Эту мысль особенно подчеркивал В.А. Потто, говоря, что в начале ХХ в. начальник Грозненского гарнизона, «пользовавшийся каждым случаем, чтобы поддерживать и охранять в войсках старые кавказские предания сделал распоряжение, чтобы команды, проходящие мимо землянки, отдавали этому памятнику все установленные воинские почести»[5].

В статусе имперского мемориала землянка особенно ярко выступила во время празднования 10 июля 1908 г. девяностолетнего юбилея основания крепости Грозной. Описания этого мероприятия в работе В.А. Потто, занимали то место, которое должно было занимать описания торжеств открытия памятника, в ходе которого основатели монумента в своих речах оглашают и символическое значение памятника для людей своей эпохи, и определяют тот свет, в котором должна трактоваться фоновая история монумента, и пытаются предсказать то, какое послание их творение будет нести потомкам.

Торжества в Грозном носили характер военного праздника. Военнослужащие 82-го Дагестанского полка и 252-го Грозненского резервного батальона вместе с казаками 1-го и 2-го Кизляро-Гребенских полков составили почетный караул, выставленный вокруг землянки; семейства офицеров и почетные горожане, собравшиеся к памятнику, составили целевую аудиторию мероприятия; начальник Грозненского гарнизона вместе с прибывшим в крепость генерал-губернатором Терской области генералом Колюбакиным руководили парадом.

Сами торжества были организованы по традиционному сценарию: по украшенной флагами и цветами главной улице процессия городского и военного духовенства совершила крестный ход из городского собора к землянке А.П. Ермолова, где было отслужено торжественное богослужение и проведен парад войск. Начальник гарнизона лично вместе с войсками и казаками прошли церемониальным маршем перед бюстом Ермолова, отдавая честь мемориалу. После этого для начальства и почетных граждан был организован праздничный обед, а вечером было проведено народное гулянье, которое «прошло очень оживленно и затянулось до поздней ночи»[6]. Во время мероприятия, ораторы озвучивали официальный подход к трактовке памяти А.П. Ермолова. Умерший генерал, прежде всего, должен был выступать зримым символом старых традиций Кавказской армии. «Да воскреснет, да оживится облик твой мощный, благородный, обаятельный в нашей памяти, в наших сердцах. Да витает дух твой меж нами»[7], - провозглашал протоиерей И. Попов во время торжественного молебна около землянки.

Кроме этого, память Ермолова должна была напрямую служить текущим политическим целям самодержавного режима. «После двух сильных толчков – Японской войны и нашей революции – русское самосознание проснулось, - продолжал тот же оратор. - Оно растет, и наш долг поддержать это самосознание в самих себе и вдохнуть его вокруг себя. Недостаточно одних наименований – улицы города Грозного, соседней станицы и одного источника на курортах “Ермоловскими”. Недостаточно теперь даже этого бюста и отремонтированной землянки, где жил Алексей Петрович»[8]. Памятник А.П. Ермолову в Грозном должен был для казачества стать символом служения самодержавию – в этом современники видели главный политический смысл монумента. «Воскресни Ермолов!», - закончил свою речь священник, призывая собравшихся после этого присоединиться к «провозглашению многолетия Государю императору»[9].

Эти идеи были детализированы в речи начальника Грозненского гарнизона. Генерал Кузмин-Караваев, в памятнике А.П. Ермолову предложил видеть зримый символ имперской национальной политики в Терской области. «Вы молодцы, казаки, - говорил у памятника А.П. Ермолову генерал Кузмин-Караваев, - вы всегда были на всех границах Руси нашим авангардом, охранявшим ее покой, а вы (обращаясь к войскам) шли их поддержать и закрепить за Русью ими занятое. Долго длилось это, особенно здесь, в этой окраине, которую мы сейчас занимаем. Десятки лет прошли в набегах и разбоях с одной стороны, в экспедициях – с другой, пока не явился вождь, указавший, как за дело взяться, как прекратить навсегда дерзкие набеги, стать здесь твердой ногой, дать покой вашим станицам, гребенцы. Вождь этот – Алексей Петрович Ермолов, чье славное имя носите вы, казаки первого полка, потомками сподвижников его являетесь вы, гарнизон Грозного»[10]. Образ генерала, таким образом, должен был в сознании смотрящего на его бюст, легитимизировать направления политики современных властей.

Сам же памятник становился зримым символом казачьего доминирования в Терской области. Однако, памятник в Грозном мог воздействовать лишь на эту социальную группу, оставляя вне своего идеологического фокуса широкую чеченскую диаспору города. Последняя так же помнила генерала А.П. Ермолова, но у нее с образом «проконсула Кавказа» были связаны далеко не позитивные ассоциации. Однако, в начале XX века это еще не имело особого значения для одного из самых неоднозначных памятников будущего советского Грозного: во времена империи его целевая аудитория была еще достаточно монолитна и воспринимала «послание», заложенное в памятник его строителями в том идеологическом свете, который в него изначально и закладывался.

 

Литература:

1.     Потто. Т. II, с. 233.

2.     Берже А.П. Землянка Ермолова//Русская старина 1873, № 12, с. 999.

3.     Потто. Т. II, с. 233.

4.     РГИА, ф.1284, оп.188, д.397, л. 2 об.

5.     Потто. Т. II, с. 233.

6.     Потто. Т. II, с. 239.

7.     Потто. Т. II. С. 237.

8.     Потто. Т. II. С. 237.

9.     Потто. Т. II. С. 237.

10. Потто. Т. II, с. 236.